В первое воскресение Великого поста Св. Церковь празднует Торжество Православия. Но нам не надо забывать, что св. Григорий Богослов назвал нашу веру — «Страждущим Православием». Таков путь каждого православного христианина, таков путь самого Православия — через смерть к жизни, через бесчестие — к славе, через позор — к торжеству.

        Мы знаем, что Православие страдает ещё с самых ранних апостольских времён. Все святые апостолы закончили свою земную жизнь мученичеством. Целых три столетия в пределах Римской империи чередуются гонение за гонением на Церковь Христову. Каждое богослужение в катакомбах переживалось как, может быть, последнее в земной жизни. Христиане ожидали гонений и смерти каждое мгновение. Потом время открытого преследования уходит, но Православие начинают терзать ереси и расколы, а позднее — и нашествия иноплеменников. В прошлом ХХ-ом веке на Православие обрушился со всем своим бесчеловечием молот коммунизма.

        Вот уже две тысячи лет Православие торжествует в страдании. И теперь его раздирают, распинают так, как и в древности, если даже не более тяжко. Потому что сегодня от Православия отступают многие, даже можно сказать — подавляющее большинство тех, кто призваны быть его верховными выразителями и хранителями. От Православия отступают епископы. И как трудно для нас, в эти дни небывалого духовного оскудения, ощутить границу, ощутить меру, определяющую стояние в Истине. Где же, в сущности, мера и граница? Где предел между ревностью по истине и суровым фанатизмом? Где предел между благоразумием и скрытым или открытым предательством? Где мера послушания? Где мера дерзости? Где мера размежевания от обладающих властью в Церкви? Размежевания по той причине, что нас принуждают согрешать против Истины. Трудно, исключительно трудно в наше время найти верный путь, загромождённый человеческими страстями, заблуждениями, амбициями. И путь этот становится всё более и более трудноразличимым. Действительно, в наши дни «соль обуевает» (Мф. 5:13; Лк. 14:34). Нам действительно на каждом шагу угрожает опасность потерять духовную сущность Православия.

        Да, наша вера — это страждущее Православие. В страдании есть нечто помогающее сердцу раскрыться для света Божьей истины, Божьего откровения. В сущности, страдание является началом подлинной духовной жизни. И путь истины обретается не столько при помощи глубоких рассуждений, нет! Чтобы обрести его, нужно правильное внутреннее, духовно-нравственное устроение. Нужно приобщиться к страданию, которым живёт истина в нашем грешном мире.

        Сегодня перед нами испытания, каковых в древности не знали. Потому что древние вероучительные ереси были чем-то относительно ясным. Ересиархи, сформулировав своё учение, притязали, что именно оно и есть Православие. В настоящее время, однако, всё — ни светлое, ни тёмное, а как бы сумрачное, скользкое, обманывающее. Сегодня возможно иметь ошибочное воззрение на Православие, не отступая внешне от догматического учения и даже от канонов Православной Церкви. Сегодня пред очами нашими строится новое отношение к Православию, которое о. Серафим (Роуз) в своё время назвал «правильным Православием, лишённым духа истинного христианства». Сегодня либеральные православные иерархи и богословы погружают свои души и души вверенной им паствы в мутную воду синкретизма, этого религиозного смешения, которое отовсюду обхватывает Православную Церковь, стремясь растворить её в себе, размыть и уничтожить её, к тому же — лукаво, внутренним путём, без заметных наружно перемен, без открытого насилия.

        С другой стороны, фанатизм людей, радеющих о Православии ревностью не по разуму, тоже наносит раны на теле Церкви. Эти люди подают новые и новые поводы для укоров, новые и новые поводы для того, чтобы нас обвиняли. Такие поводы, наверное, подаем и мы сами, по причине своих немощей. Голос наш — слабый, по причине нашей греховности и мы хорошо это знаем.

        То, что нас презирают, что в кругах официальной Церкви называют нас раскольниками и легко ставят нас вне Церкви, несмотря на то, что этого не делают по отношению к протестантам и католикам — не может поставить нас в какое-то положение мучеников. Ибо мы можем и из-за этого возгордиться. И здесь можно поскользнуться, упасть, направиться по ложному пути.

        Трагедия Православия в наши дни, глубочайшее, может быть, страдание Православия сегодня — в том, что мало, совсем мало епископов с истинным церковным сознанием, с чувством ответственности, какое имели целый сонм архиереев, запечатлевших даже кровью свою верность Христу и Православию.

        Когда славный иерарх Русской Церкви, священномученик Кирилл Казанский, был обвинён местоблюстителем патриаршеского престола митрополитом Сергием (Страгородским) в том, что он не подчиняется церковной власти, что учиняет в Церкви раскол, архиерей Христов высказывает в письме к митрополиту следующие замечательные слова: «Церковная дисциплина эффективна тогда только, когда она является выражением иерархической совести Вселенской Церкви. Сама дисциплина никогда не может заменить эту совесть». Сколь глубоко выстраданы слова эти! Решение митрополита Кирилла, митрополита Ярославского Агафангела и митрополита Петроградского Иосифа прервать своё евхаристическое, богослужебное общение с митрополитом Сергием, который своей позорной Декларацией 1927 г. поставил Российскую Церковь на колени перед большевистской властью, было действительно выстрадано до крови. И именно поэтому оно отражает иерархическую совесть Соборной Православной Церкви. Здесь официальность, численность просто не имеют никакого значения. То, что важно — это верность Истине.

        Однако следовать этому пути весьма трудно. Потому что мы немощны. Иногда мы слишком поверхностны. И не сознаём до конца давящей ответственности, лежащей на плечах наших — на плечах епископа, духовенства, мирян, всех. Наша способность страдать за истину, страдать за раны в теле Православной Церкви сегодня — это, может быть, и есть мера, дорожный знак, указывающий верное направление. Не упрёк и осуждение других, не какой-нибудь дешёвый триумф и самоуспокоение, что мы в истине, а страдание и боль.

        Когда к святому Максиму Исповеднику приступили два посланца императора — патриций Троил и начальник императорской трапезы Сергий, они спросили преподобного: «Вступишь ли ты в общение с патриархом Константинопольским?», ответ был категорическим: «Нет!» «Почему?» «Потому — ответил святой Максим, — что предстоятели этой церкви нарушили постановления четырёх Вселенских соборов и многократно изобличали самих себя в неправомыслии.» «Значит, спасёшься ты один, а все прочие погибнут?» — последовал вопрос посланцев. Святой Максим Исповедник тогда ответил следующими словами: «Когда все в Вавилоне покланялись золотому истукану, святые три отрока не занимались тем, что делают другие, а пеклись о том, чтобы самим им не отпасть от истинного благочестия. Сохрани, Боже, чтобы я осудил кого бы то ни было и говорил, что единственно я спасусь. Но я готов скорее умереть, нежели отступить в чём-нибудь от Правой Веры и испытывать мучения совести».

        Православие — не наша личная заслуга и не повод гордо осуждать иных. Православие выявляется в самой жизни нашей, в правде и любви. Православие сияет само собой, ему не нужно крикливое разглашение. Будем вести людей ко Христу и к Его истине, а не к себе. Православие омрачается у того, кто гордится им. Сегодня Православие светло празднует свой Фавор, а завтра смиренно продолжит к Голгофе. Опозориваемое своими и чуждыми, хулимое, осмеиваемое, размываемое, перекраиваемое, оно сольётся с Распятием, со светом невечерним Царствия, с Пасхою вечной, которая озарит новое небо и новую землю. Ибо оно, Православие, есть вера, утвердившая вселенную.

© Перевод из журнала «Православно слово» (на болгарском языке), №1 2001 г., с. 2–3.

http://pravoslavie.domainbg.com/rus/ef/strazdustee_pravoslavie.html