«Если человек пребудет в правде,
утвержденной на Вселенских соборах, спасется,
но если отступит в чем-либо или согрешит,
дерзко отрицая ее, то погибнет навеки».

Св. Климент Александрийский

В мае 1999 года, по приглашению румынского президента Емила Константинеску и патриарха Румынской Православной церкви Феоктиста, по удачному выражению одного румынского журналиста, “первый папа-славянин посетил единственную латинскую православную страну”. Посещение стало выражением переломного момента в экуменических взаимоотношениях между официальными представителями православных церквей и папоцентричным католицизмом.

I. Предыстория этого “исторического посещения”

В конце августа 1998 года Бухарест стал “религиозной столицей мира” [1]. Здесь состоялась ХII международная экуменическая конференция “Люди и религии” и т. наз. “Встреча и молитва о мире” [2] под девизом “Мир во имя Бога”. Она была организована в румынской столице католическим обществом “Сант-Егидио” по благословению румынского патриарха и с настойчивым содействием президента Емила Константинеску.

На этой встрече, по традиции, идущей от Ассизи 1986 года, вместе молились о мире представители различных религий: архиереи (большинство из них – патриархи или архиепископы) из почти всех поместных церквей*, представляющих “официальное” Православие, монофизиты, восемь католических кардиналов, главный раввин Израиля, секретарь Мировой исламской организации, главы различных организаций за мир и за милосердие [3]. 

Можно рассматривать эту конференцию как приготовление самого посещения Иоанном Павлом II православной Румынии и как начало “исторического примирения между Православной и Католической церквами” [4]. Об этом свидетельствует тот факт, что тогда “впервые патриарх Феоктист переступил через порог католического кафедрального храма “Св. Иосиф” и участвовал в католической мессе [5], окруженный удивлением и радостью присутствующих. Участие на следующее утро всех католических и униатских епископов в православной литургии подтверждает и закрепляет эту новую атмосферу взаимопонимания. Впервые в истории церкви происходит нечто-то подобное” [6].

Из факта, что так много православных румын успешно сдали экзамен по незнанию своей православной веры (как показала эта межрелигиозная молитвенная встреча в самом центре Бухареста), румынские иерархи обрели уверенность, что церковный народ уже готов принять, по выражению самого румынского патриарха, римского первосвященника [7], “идущего во имя Господне”. Более того, “волнение верующих” в дни межрелигиозной встречи “во время католической и православной литургии свидетельствовало одновременно об общем воспоминании о страданиях, как и об окончании вражды. В дни конференции православные епископы встречались многократно с униатскими и с другими христианскими представителями. Патриарх и униатский митрополит собрались вместе, чтобы заявить, что с того момента отношения между их церквями изменяются, так как лед “начал давать трещины” [8].

«Лед», который «начал давать трещины» на межрелигиозном симпозиуме «Люди и религии», как будто совсем растаял при следующем событии – посещении римским папой Бухареста. И, к сожалению, это «таяние», которое всегда идет сверху вниз, уже захватило и сам «Божий народ», который путает, из-за незнания или из-за неохоты, послушание соборному голосу церкви с послушанием отступающим от ее соборных постановлений вождям. Отступление от истины происходит так же постепенно, как и просвещение человека Истиной – человек движется или вверх, по лестнице к святости, или вниз к бездне. Это движение является, однако, скрытым от его взора.

Согласно духовным законам, человек, поднимающийся все выше и выше, видит свою греховность и плачет о помиловании, а спускающийся торжествует, ликуя о своей «правде». Чем больше удаляется от меры церковной правды – боговдохновенных канонов св. Церкви, тем более человек считает свои поступки правильными – согласно мере лежащего во зле современного мира.

В этом смысле в Бухаресте был сделан еще один решительный шаг вперед, к «построению единения все еще разделенных сейчас христианских церквей» [9], но не чрез призвание отпадших от Церкви к покаянию, а через присоединение Церкви к отпадшим от нее. Правда, это странный метод, но он является единственным, не оскорбляющим великую гордость еретиков…

Все посещение и все совместные деяния двух высших церковников были логическим следствием «Баламандской унии» (Общий документ, подписанный представителями Ватикана и рядом Православных церквей в Баламанде, Ливан, 17-24 июня 1993 г.), основной целью которой было искание новых путей к объединению римского папизма с Православием. Эта победа ватиканской дипломатии успела привести православных экуменистов к абсурдному с точки зрения православной экклесиологии признанию, что отпадшая в XI веке от Вселенского Православия Римская церковь и Православная Христова церковь являются «церквами-сестрами». Смысл  последнего понятия включает признание православными представителями, что «во всякой церкви существует благодать и спасение» [10] и что «поскольку мы сняли взаимно анафемы, от этого «нам бы следовало», по словам Швейцарского митрополита Цареградской патриархии Дамаскина, «осуществить экклесиологические и богословские последствия этих убеждений в мировом масштабе»[11].

Посещение папой Румынии было, как нам кажется, еще одним роковым шагом к осуществлению этих убеждений и к созданию экуменической платформы для будущего объединения обеих «согрешивших» в истории «церквей-сестер» – а оттуда, и остальных инославных общностей, называющих себя «церквами».

II. Характер и цели посещения

«Духовный праздник» начался еще в аэропорту «Баняса» с приветствия, с которым архиереи и священники поздравляют друг друга перед чтением Символа веры во время св. Литургии, и которое является выражением полного (включительно евхаристического) единства в вере.

Цитируем редакторский текст Лелии Мунтяну, озаглавленный «Литургия переоткрывания» (газета Adevarul):

“…При братском целовании в плечо, которым оба архиерея – св. отец и всеблаженный патриарх – обменялись при встрече, за несколько мгновений объединились в одно Христианский запад и Восток. “Христос среди нас…” -промолвил Иоанн Павел II, прикасаясь губами к св. одеждам Феоктиста. “И есть, и будет”, - ответил тихо Феоктист, прикасаясь губами к св. одеждам Иоанна Павла II” [12].

Экуменический дух папского посещения проявился с самого начала, почувствовался еще в речи приветствия румынского президента Емила Константинеску, который попытался богословствовать, называя римский католицизм и Православие “двумя легкими Европы” [13]. Впервые эти два легких вдыхают вместе воздух братской нормальности и общей надежды”, заявил г-н Константинеску. “Пусть этот опыт превратится в традицию для пользы всех последователей Иисуса Христа!”

После президента к папе обратился и патриарх Феоктист:

“С Божьим благословением сегодня вы ступили на румынскую землю, Ваше Святейшество”, - были первые слова православного иерарха к римскому понтифику.

В своем слове патриарх назвал “церковью-сестрой” не только отпавший от Вселенской Церкви Рим, но и находящихся под его юрисдикцией униатов, называемых еще Греко-католиками, а также упомянул и остальные церкви-сестры в Румынии” [14]. По словам Феоктиста, “по Божией воле” в эти минуты оба архиерея, как и все присутствующие, имеют возможность утешиться “вместе чрез нашу совместную веру, чрез вашу и нашу, по словам св. апостола Павла”, обрадовать тех, “которые глубоко опечалены разделением наших церквей” и носить “вместе Благовестие тем, кто возлагают свою надежду на наше дело”.

О какой “совместной вере”, о каком “нашем деле”, каком “общем благовестии” говорит румынский патриарх? Вносит ли он в эти слова ясный догматический, вероисповедальный смысл? Если у нас с римо-католиками “одна и та же вера” и “общее благовестие”, включают ли они римские догматы об исхождении Св. Духа и от Отца (Filioque); о папском главенстве и непогрешимости; о учении о чистилище, о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы, учение о тварной благодати, о разъедаемом прелестью “духовном опыте” католических аскетов и мистиков? Если да, то слова патриарха являются явной проповедью ереси, осужденной соборно два раза Православной Церковью – на соборах в Константинополе в 879-880 и в 1054 году и разоблаченной в богословских трудах ряда Св. Отцев* Церкви.

Если же эти слова только выражение “церковной и политической дипломатии”, если патриарх хочет сказать не точно то, что он говорит, чтобы создать “более хорошее впечатление у европейцев” [15], то какой же более унизительный компромисс для православной веры можно ожидать от такого отталкивающего словесного кокетства первого между румынскими епископами?

Экуменическая экклесиология в действии – вот как можно на богословском языке охарактеризовать посещение папой Румынии. Оно было шагом в постепенной реализации неправославного еретического взгляда, заложенного в Баламандском тексте, что католическая и Православная Церковь являются “церквами-сестрами” с одинаково действенными благодатными таинствами.

Глубокая цель посещения была ясно выражена со стороны римско-католических представителей: “Речь идет не только о пастырском посещении католиков, но и об экуменической встрече огромного значения, об еще одном решительном шаге в диалоге с православными на пороге третьего тысячелетия к построению единения все еще разделенных в наше время христианских церквей. Верую, что посещение Иоанна Павла II есть восхождение экуменизма на новый этап, в котором общение и посещения предстоятелей христианских церквей и папы будут играть значительную роль”. [16]

Посещение папой Иоанном Павлом II  Румынии, без сомнения, даст новый мощный импульс богословскому диалогу между “церквями-сестрами” и создаст “братскую атмосферу” между православными христианами и отпавшими от Церкви униатами, а также станет “стимулом для создания Национального совета Церквей” – мысль, выраженная самим папой в ответ на обращение патриарха Феоктиста после их общей молитвы в патриаршем кафедральном храме.

Интересен комментарий итальянской газеты “Республика” по поводу этого посещения – он приоткрывает одну из его закулисных целей. “Поездка в Румынию была генеральной репетицией, а протокольная программа, разработанная патриархом Румынской православной церкви Феоктистом, была подготовлена так, чтобы она  понравилась патриарху Московскому и всея Руси Алексию II” [17].

Еще много лет тому назад, напоминает газета, Иоанн Павел II поставил себе цель посетить “Третий Рим” – Москву, и эта цель уже близка. Более того, “посещение папой Иоанном Павлом II Румынии открывает двери для посещения римским первосвященником Москвы” – заявил перед журналистами представитель Ватикана по печати Хоакин Наваро Вальс. “Папское посещение не только открывает двери – оно является и прорывом к историческому посещению в Москву”. “Оно может стать первым из серии посещений православных стран” [18] – считает пресс-секретарь Вальс. Оценивая посещение папой Бухареста, другой представитель Ватикана подчеркивает, что впервые после “великой схизмы 1054 года” папе удалось “построить мост между Востоком и Западом”. По его мнению, интерес, проявленный к этому посещению со стороны других Православных церквей, открывает путь к единству всех верующих во Христа. “Наша задача сейчас”, - отмечает папский нунций, - “ суметь найти путь к Москве” [19].

III. «Каноническое» попрание канонов

Что происходит, когда епископы-экуменисты, носители высшей церковной власти, считающей себя источником и мерой каноничности, нарушают каноны? Ничего особенного. Они не обвинят самих себя в неканонических поступках. Если же их собрат или кто-нибудь из “сих малых” в Церкви дерзнет указать на их ошибки, то сразу же им ответят обвинениями в непослушании, в подкапывании доверия к церковной иерархии и в раскольнический уклон.

Увы, при посещении папой Бухареста еще один раз, теперь уже перед невидящими глазами сотен тысяч присутствующих, румынские архиереи во главе с патриархом, попрали ряд канонов св. Православной Церкви:

1)   45-е апостольское правило: «Епископ, пресвитер или дьякон, который даже только молился с еретиками, да будет отлучен; а если позволит им делать что-либо как священнослужители в Церкви, да будет низвержен».

2)    65-е Апостольское правило: «Клирик или мирянин, который молится в иудейской или еретической синагоге, да будет низвержен от священного сана и отлучен от церковного общения».

3)   33-е правило Лаодикийского поместного Собора (343 г.): «Запрещается молиться с еретиком или с раскольником».

Совместные молитвы с папой, с его кардиналами и священниками имели место в продолжение всех трех дней посещения, как в православном кафедральном соборе, так и в римско-католическом храме «Св. Иосиф». В этот грех были вовлечены и верующие из Румынской православной церкви, находящиеся в общении с ее Синодом и клиром. В последний день посещения румынский патриарх вместе с членами св. Синода отслужил литургию на одной из площадей Бухареста в присутствии папы. После этого папа отслужил мессу в одном из парков Бухареста в присутствии патриарха и православных архиереев. На субботней мессе в храме «Св. Иосиф» присутствовал митрополит Молдовы Даниил, который считает диалог с «церковью-сестрой» одной из основных целей экуменического «православия». На православной литургии присутствовали около 100.000 людей, большинство из них – православные христиане [20].

Тягостные чувства порождает слово патриарха Феоктиста в этот «праздничный» день. Что было бы более естественно,чем ожидать от православного патриарха православные слова; и что было бы тяжелее и нелепее,чем слышать что-то противоположное? (редакция журнала «Православно слово» располагает оригинальной аудиозаписью речи патриарха, откуда взяты цитаты):

1. Патриарх Феоктист считает, что Римско-католическая церковь и Православная Церковь всегда находились в невидимом общении. «Но сегодня мы молились», сказал он, «и пребывали в единении со святыми церкви от века и до века. Парадоксально то, что во время литургий, отслуженных сегодня, все мы переживали, с одной стороны, радость встречи с Вашим Святейшеством, а с другой – боль от продолжающегося все еще разделения, оттого, что не можем причаститься от одной и той же св. Чаши».

Можно спросить – что мешает видимому общению? При так ясно выраженном экклесиологическом единомыслии православных экуменистов с папистами, эта боль остается только из-за страха Божьего народа, страха полного раскрытия «тайны беззакония», совершаемого за его спиной, так как в Румынии существует мощное антиэкуменическое движение, которое является носителем глубокого церковного сознания и бдительности. На настоящем этапе полное евхаристическое общение румынской иерархии с Ватиканом смутило бы совесть многих примирившихся с официальной церковной политикой и привело бы к переходу значительного числа верующих к Румынской Восточно-Православной Церкви (святоотеческого календаря, РВПЦ) с предстоятелем митрополитом Власием.

2. Патриарх Феоктист отрицает истинность Православного церковного Предания, проповедуя несуществующую «общую основу» идентичности между Православной Церковью и Ватиканом. Переоткрывание двоих «церквей-сестер» должно бы совершиться по пути «уважения, истекающего из любви к традиции другого». Это утверждение само себя опровергает практической церковной жизнью самой Румынской патриархии. Например, в Брашовском приходе РВПЦ официальные церковные власти распространяют утверждение, что их православные братья-традиционалисты являются сектой и придерживаются «ветхого закона Моисея», а римско-католическая вера Ватикана является лучшей, так как с ее помощью румыны будут приняты в Европейский союз и в НАТО. Где же здесь «любовь к традиции другого», тем более что эта традиция была общей до противоканонического введения т. наз. «нового календаря» в Румынии в 1924 году взамен на получение патриаршества.

3. Патриарх Феоктист косвенно обвиняет в грехе тех святых отцов, которые указали на еретическую сущность ряда латинских догматов и богословских учений — достаточно упомянуть св. патриарха Фотия и св. Марка Ефесского. Кроме того, румынский патриарх приписывает “церквам-сестрам” некий общий “исторический грех разделения”. Вот его слова: “Сознание греха разделения и усилия к сближению с целью восстановления единства в вере [21], подталкиваемое вперед экуменическим движением, являются, без сомнения, даром от Бога всем христианам нашего века”. Румынская патриархия, по словам патриарха Феоктиста, “была и остается активной в этом смысле” в экуменическом движении. Она радуется “экуменическому раскрытию”, проведенному вторым Ватиканским собором, который заново открыл и утвердил существенные ценности веры, охраняемые с благоговением в Православной Церкви, такие как соборность и значение поместной церкви”. Этим своим утверждением патриарх показал себя более усердным католиком, чем многие иные католики, которые считают Второй Ватиканский собор недопустимо обновленческим и даже еретическим [22].

4. Патриарх Феоктист еще раз лишает смысла и отрицает призвание Православной Христовой Апостольской Церкви проповедовать покаяние (сравн. Мат. 3:2; Марк. 1:15; Лука 13:3,5 и особенно Деян. 3:19 — «покайтесь и обратитесь») и присовокупление инославных и нехристиан к ее спасительному лону, к телу Христа Спасителя. “Прозелитические опыты приводят лишь к отравлению отношений между церквями, к враждебности и неприязни между людьми”, - заявил патриарх. Что означает это практически? – Конец опытов возвращать в лоно Церкви заблудивших, насильственно оторванных от нее, и даже более того – запрет принимать, крестить и миропомазывать желающих перейти из инославия в Православие, так как это отравляло бы экуменическую “любовь”. Целью этой “любви” является все иное, кроме спасения человеческой души. Или, словами одного из видных экуменистов Румынской патриархии, митрополита Молдовы Даниила, “необходимость спасти жизнь на нашей планете становится более важной, чем спасение и вечная жизнь человечества” [23].

5. Попирая 32-е правило святого Лаодикийского поместного собора, которое ясно запрещает “принимать благословления от еретиков, потому что они более пустословия, нежели благословения”, патриарх Румынский и папа щедро раздавали общие “благословения” верующим, которые проливали слезы надежды о том, что будущее принесет скорое объединение, со всеми земными благами, которые новоязыческая западная цивилизация обещает доведенным до нищеты православным христианам.

6. Патриарх Феоктист не считает Римскую церковь еретической и отпадшей от Святой Христовой Церкви. В свое время Цареградский патриарх Афинагор, который в 1965 году самочинно снял соборную анафему на Римскую церковь, не признавал вообще существование ересей, утверждая, что нигде не видит ересей, а только неполные истины [24]. В своей речи перед патриаршим кафедральным храмом Феоктист от имени всей “своей” поместной церкви сказал: “В лице Вашего Святейшества мы принимаем и почитаем Христову римскую церковь, основанной на проповеди и мученичестве славных апостолов Петра и Павла, досточтимую Апостольскую Церковь, которая участвовала в великих событиях и в соборных решениях нераздельной Церкви первого тысячелетия” [25]. Папа ответил ему: “Более всего желаю вам, чтобы растущее понимание между теми, которые украшены именем христиан – православных, католиков разных обрядов и протестантов разных исповеданий – стало закваской единства и гармонии в вашей стране и на всем европейском континенте” [26]. Комментарий здесь не нужен.

IV. Отношение верующих к событию

Хотя средства массовой информации и трубили с фарисейской надменностью об “избранничестве” румын и постоянно рекламировали массовые папопоклонения, немалая часть румын поняла настоящий смысл этого посещения.

Однако широкий путь «христианства без креста», «христианства», обернувшегося спиной к Христу, оказался несравнимо более привлекательным для большинства. Как иначе объяснить эйфорическое переживание папского посещения такой массой людей, которые формально исповедуют православную веру, неистовые крики “Vivat Papa!” (“Да здравствует папа!”) и “Unitate!” (“Единство!”), развевающиеся ватиканские знамена?! Иоанн Павел II, который произнес почти все свои речи по-румынски, привел румын в “трепетное состояние”. Румынская секция радиостанции “Свободная Европа” передавала прямо почти целое посещение. Было проведено немало интервью с православными, пришедшими специально по этому случаю из провинции. Вот одно типичное мнение, выраженное учительницей из города Фокшани, Иоанной Маноле: “Хотя мы и православные, мы верим, что это исключительное событие, так как папа впервые ступает на православную землю. Я верю, что это очень важный шаг для целого христианского мира, а факт, что это происходит в Румынии, является хорошим предзнаменованием для румын. Спустя много лет наши дети будут учить в учебниках истории, что один из самых важных этапов установления христианского единства между католиками и православными имел место в нашей стране.” [27] 

* * *

Плюралистическое сознание современного человека уже привыкло к новоязыческой системе ценностей, которая не налагает особенных нравственных обязанностей, но в конце концов хочет от него только одно – стать рабом этой «свободы», которую она ему предлагает, стать «вполне раскрепощенным» верноподданным зарождающейся империи «нового мирового порядка». В ней будет место и для христианства. Разумеется само собой – для «христианства» без Христа. Ему будет великодушно позволено привлекательно подкрасить критерии или, точнее говоря, рекламно-блестящие ярлыки: «человеколюбие», «демократия», «права человека», «толерантность», «европейские ценности», «прогресс»… Христианство все еще может быть использовано как «культурный язык» цивилизации, которая вовсе не интересуется его сущностью. Современная «грамматика» этого «языка» называется экуменизмом. Ее правила должны быть усвоены всеми христианами. Рано или поздно. Всемирный совет церквей – это не единственная «школа для изучения языка». Таких центров много – Ватикан, Стамбул, Москва, а сейчас и Бухарест. Урок здесь был достаточно красноречивым.

Ужасает, однако, то, что, чем лучше усваиваешь эту «грамматику», тем более отдаленным становится аутентический язык христианства – Святое Православие, тем дальше становится и сущность христианства – вечно живая Личность Богочеловека Христа, без Которого обречены не только надежды человека на справедливость, мир, единство, любовь, но и сама человеческая сущность человека.

П.С.

Примечания автора